Я уже третий день хочу написать один пост. Третий день? Тогда, скорее, даже не хочу. Но чувствую, что должен его написать - а когда я чувствую, я стараюсь ухватиться за чувство, и поэтому я здесь. Я хочу написать длинный пост, в котором я буду раздеваться. Пост, от которого моя голова будет оглушённо кружиться, потому что я не буду обманывать в нём себя. Я, кажется, взял за правило либо не лгать, либо в явном виде шутить, но любой россиянин считает своим долгом обойти правило - и вот уже я, почти незаметно для себя, недоговариваю.
Я пишу учебник своей истории, описывая факты - войны и перемирия, свадьбы и смерти, но каким-то образом уворачиваюсь от причины всех фактов. Говорю сейчас скомканно, потому что пишу несмотря ни на что, не стирая, не очерчивая словоформы. Пост будет длинным. Должен быть таким, чтобы моя хитрая бдительность уснула. Он не должен быть красивым, он просто должен быть правдивым. И если он не будет таким, то я не буду его опубликовывать - подобных постов у меня под несколько сотен.
Что же я?
Защитные механизмы работают отлично - моя шуба вцепилась в меня когтями, обмазавшись предварительно суперклеем. Моя шуба исправляет пунктуацию и смотрит на красные подчёркивания. Я хочу сжечь свою шубу. И я буду её жечь. Пунктуацыя арфаграфия, шат зи фак уп! И эта не шутка, буду писать тупа пака ты не смиришься, шуба. Призренная шуба.
Гори, шуба, и покажи мне моё голое тело. Я не видел его столько лет! Какого цвета моя кожа? Большие ли на ней шрамы? Не знаю. Но думаю, что можно приспустить рукава.
Да, шуба, позволь объяснить, почему я хочу от тебя избавиться. Как-то раз, не могу вспомнить отчего, я решил стать неуязвимым. Может из-за осознания своей слабости? Свободным. И-за осознания своей зависимости. Решив, что вещи - ничто, и они лишь держат меня на привязи, я начал от них избавляться. Выкидывать, терять, удалять. Это было мазохизмом, но я чувствовал эти потери необходимыми для бОльших приобретений. Я забил на свой внешний вид, понял, что нет разницы, как выглядит вещь и что она из себя представляет, если она делает всё, что от неё требуется. Частично так продолжается и до сих пор, но лишь частично, потому что я давно уже подзабыл свои принципы, цели, ради которых я их создавал. Ну и плевать - вспомню по ходу, может быть. Вещи - с вами пока я разобрался.
Мнения. Штуки, заставляющие нас двигать вещи. Если я не хотел двигать свои вещи без своей воли, то я был вынужден отказаться от мнений. Сначала я перестал слушать вовсе, потом стал относиться ко всему с подозрением, или наоборот, кто ж вспомнит, но теперь я - человек, не верящий ни во что, кроме увиденного парой обычных глаз и услышанного ушатками. Я спорю по любому поводу, не задумываясь, зачем ввязался в спор, а посему считаю ненужным то, чего у меня нет (как апплобляди), и считаю ненужным найденное у других, не важное для меня. Но если раньше я был абсолютно уверен в верности своего жизненного пути (или хотя бы своих принципов), то в какой-то момент я осознал относительность всего и тут произошёл коллапс. Две части меня, анархическая и системная, сцепились. Имею ли я право изменять мир? Раньше бы я не задумываясь сказал "да" и поломал что-нибудь, но теперь я думаю - а больше ли прав на жизнь имеет моё действие, чем действие другого человека? Если я нарисую котика поверх слова "ХУЙ" (хоть и в жизнь не смогу нарисовать котика), буду ли я прав? Я просто поступлю эгоистично. И я решил творить лишь на пустом месте. Но я теоретик, и я не пошёл рисовать котика - я подумал, что пустое место закончится, и что тогда? Тогда я решил, что будет верным разрушать чужое, лишь будучи готовым предложить что-то взамен. И тогда мы получим постоянное перетекание вещей. Можно будет не привязываться, красота! Но тут говорит моя анархия - она безумна, и хочет разрушать. Почему я просто не могу ушатать ногой песочную крепость? Почему я не могу пробить мудаку колесо? Я решил успокоить её и сказал, что не надо действовать, если это принесёт кому-то вред. Какая-то буддистская хуйня вышла (ведь любое действие приносит кому-то вред), и она мне не нравится, хоть и работает. А может тут работает и обыкновенный страх - работает, хорошо шифруясь. В таких вещах запутавшись, я могу лишь вспомнить сейчас, что
действую лишь назло.
Обратная психология тому виной, или тайное желание быть злодеем, но в большинстве истоков своих действий я нахожу противление чужим желаниям. Возможно, эта вещь родилась из желания ломать стереотипы - раньше я думал, что круто, если тебя считают упоротым дауном, когда на самом деле ты няшка на зоже (поднимало самооценку, наверное), а сейчас я голосую "против", когда просят проголосовать "за", одинаково пренебрежительно обращаюсь как с женщинами, так и с мужиками, аргументируя это мыслью "есть у тебя болт или нет, всем здесь только спросить!", от скуки разжигаю любопытство, разбавляя чужие жизни бесполезной игрой.
Перечитав написанное, не нахожу, в общем-то, ничего страшного. Хм. Кажется, и зла-то сделать не могу, лишь позёрствую.
Эх, я начинал о неуязвимости. Я расшифровал понятие буквально (или так дешифровал то, чего добивался), и в какой-то очередной нигилистический день понял, что слова больше не делают мне больно. Ведь это просто звуки или буковки, безобидные и бестолковые субстанции смысла, но такой малой мощности, что мою толстую кожу они пробить не могут. И мне стало хорошо от этого. Или не стало? Во всяком случае, в какой-то другой нигилистический день я понял, что слова в том числе не делают мне приятно. Они просто стали для меня переносчиком информации, и в этот момент, кажется, произошла очередная ментальная реинкарнация - системный интровертный я решил, что общение должно быть либо по делу, либо должно не быть.
Привет! - Минет!
Как дела? - Что тебе надо от меня?
Апчхи! А где "Будь здоров"? - Ах, да - сдохни!
Но то время было золотым! Наверное, шёл год одиннадцатый-двенадцатый, и я таки делал. Меня пёрло делать, и в то время я лишь покатывался со смеху, когда кто-то читал мотивирующие книжки, слушал мотивирующие песни и репостил мотивирующие картинки. Я просто делал и говорил: "Да ёпта, просто сделай!". Это время было золотым, потому что я ломал себя, как мог - моё сознание не дремало, и только уловив себя на мысли "хочется сделать, но ну его нафиг", я делал. Чтобы насолить себя, чтобы доказать себе, что я - не труха, чтобы действительно брать от жизни всё, я нарывался на приключения и неудобные ситуации. Я ссал в свою зону комфорта.
В рассказе я постоянно скачу во времени, и прямую нить повествования превратил в ту, которую мой кот оставляет за собой на кухне, когда разматывает клубок - но ведь не всё так просто? И этот пост я начал писать, пока было 23 с хреном 25-го числа, но вот уже 26-е, и вроде бы надо перевести стрелки на час назад - я опять в двадцать третьем? Так что такие вот дела. Не всё так просто!
Вернусь к себе-не-трухе! Я делал, и чувствовал себя прекрасно. А потом всё прекратилось, и я продолжил не видеть смысла ни в чём, забыв, почему так делал, и я перестал делать. Это как традиция, которой тысяча лет, но никто уже не понимает и не помнит, с какими мыслями её вводили. Только в масштабах меня, одного человека, это произошло гораздо быстрее. Как Союз, я развалился.
И я лишь догадываюсь, что тот ренессанс двенадцатого мог быть вызван увлечением Олей или её подругой Яной, потому что по жизни я далёк от отношений, и, встречая кого-то близкого себе по духу, быстренько схожу с ума. Но так же внезапно, как загорелся, в один момент я понял, что ошибался, думая, что взглядом раскусил подноготную пассии, которую находил Тигрозаменителем, и помидоры завяли - возможно, тогда жизнь вернулась в старое русло.
И вот я имею себя, имевшего великие планы перестройки, но столкнувшегося с непредвиденными обстоятельствами (в лице женщины, хотя полезность любви и признавал равной полезности слов и вещей), в результате чего забывшего, что хотел перестроить. Я потерял паспорт объекта. Но так как от всех смыслов на тот момент я отказался, то мне было наплевать. И лишь позже я задумался: на что мне наплевать? И на что мне не наплевать? Будто бы на всё, но ведь я не стал маргиналом или мегааскетом? Я продолжал жить, как жил, лишь вычёркивая из жизни всё больше и больше невидимых вещей.
И нашёл себя ни во что не верящим, ничего не чувствующим, ни от чего не зависящим. Неуязвимым. Но не чутким и свежим неуязвимым, а одеревенелым, мёртвым. Спящим. А спящему плевать, уязвим ли он - ведь он не видит опасности, всё для него - шутка, кино. Наступило не счастливое озарение, но прострация. И с тех пор я стараюсь собрать выкинутое в рваный подол-майку, но всё унесло ветром, и что за хуйню я несу? Хотел же сделать себя неприятно, а ушёл в нытьё и чистосердечку. Это не то, для чего задумывался пост, но пускай. Он не даёт мне ответов, не толкает меня на поиски. Значит стоп. ПЕРЕМОТКА!
Прошло полутора суток, и в голове что-то даже прояснилось, так что не всё потеряно. Пытаясь собрать старое, я совершаю мощную ошибку - ищу под окном выкинутый телевизор, хотя даже Лёша (парниша с Ку) видит, что в нём не хватает деталей. Сейчас вижу и я - вижу, что тогда образовал то самое пустое место, чтобы творить на нём, но стройматериалы, лежавшие на складе, во время разработки проекта куда-то делись. И я забыл, что там было, забросил стройку. Теперь площадка усыпана жёлтыми листьями - они покрыли какие-то разорванные кресла, битую посуду, пустые бутылки. В разбитом кинескопе стоит лужа. Деловой человек с толстым кошельком вызовет людей, которые очистят всё и застроит площадь под ключ, но ведь я не такой? Я чинил холодильник веточкой, я приматывал отрывавшиеся листья пищевой плёнкой, я генерировал шум вручную. Я идиот! И я просто обязан приняться за это дело вручную, ведь в этом моя суть. Всё ломается, но я не оставляю своих попыток - этим и живу. Пауза. Играть.
Задумка написания поста появилась столько дней назад, что и не все умеют до стольких считать, а может и раньше - тогда, до куда и я не досчитаю. Дело в том, что я забыл, о чём хотел его написать. Вещей, от которых меня передёргивает, я не вижу здесь теперь - так что либо всё сработало, либо моё тело - это ещё одна шуба. Всё логично с точки зрения какого-нибудь духовного говна, и удивительно с моей позиции. Смотря на попытки самобичевания со стороны, я не вижу ничего решительно плохого в фактах, которые находились под подозрением в измене к себе.
Зато вижу, что мне не наплевать на такие вещи, как наблюдение со стороны других, когда я пишу. И это странно. Так что попробую на это наплевать. Только теперь я не могу понять: когда я забиваю на что-то, становлюсь ли я сильнее, или просто бесчувственнее, как бывало уже? Или не происходит ничего вообще? Игнорирование - это не принятие...
Нябрь. Вывод?
Не то, что хотел, но я не буду это убивать.